Вернуться к списку работ

Традиция лингвистического описания единиц хроматической лексики возникла в середине прошлого века. В настоящее время существует большое количество трудов, посвященных изучению хроматизмов. Под хроматизмами мы понимаем слова любой части речи, в эксплицитной или имплицитной форме содержащие свето-цветовые компоненты значения. Исследования хроматизмов ведутся в разных направлениях: историческом [Бахилина, 1975], психолингвистическом [Василевич, 1987; Фрумкина, 1984], лингвокультурологическом [Серов, 1995] и др., но чрезвычайно редко – в функционально-стилистическом. В данной статье анализируется использование единиц хроматической лексики в различных функционально-стилистических текстах. В качестве источников научных (в том числе и научно-популярных) текстов были использованы работы по “психологии цвета”, цветотерапии и цветодизайну. Материалом для исследования хроматизмов в художественном дискурсе послужили “Петербургские повести” Н. В. Гоголя. Выбор последних не случаен. Русский писатель неоднократно подчеркивал свое особое отношение к цвету и живописи, например: “Да здравствует, живопись! Возвышенная, прекрасная, как осень, в богатом своем убранстве мелькающая сквозь переплет окна, увитого виноградом, смиренная и обширная, как вселенная, яркая музыка очей – ты прекрасна! …она заключает в себе весь мир; все прекрасные явления, окружающие человека, в ее власти; вся тайная гармония и связь человека с природою – в ней одной. Она соединяет чувственное с духовным” [Гоголь, 2001. С. 209]. Воззрения Н. В. Гоголя на живопись нашли отражение в его литературном творчестве: его тексты насыщены пейзажами, разного рода описаниями и цветовыми характеристиками, это “живопись в тексте”.

При анализе использования хроматических единиц в прозе Гоголя и научно-популярных текстах, освещающих проблемы самой хроматики, мы обнаружили ряд функционально-системных различий в употреблении данных единиц.

1. В названных научных (специализированных) и художественных текстах чрезвычайно широко используются хроматизмы, однако частота их употребления в текстах разных типов различна. По нашим данным, в научном тексте по хроматике собственно хроматизмы составляют 3,5 % всех словоупотреблений, а в художественном гоголевском – 1,7 %, что подтверждает значимость цветовых описаний в идиостиле писателя.

2. Разнообразие хроматических единиц значительно богаче в художественном тексте. Это обусловлено использованием не характерных для научного описания хроматизмов: единиц с узкой сочетаемостью, например: “Служащим в других департаментах провидение отказало в черных бакенбардах, они должны к величайшей неприятности своей, носить рыжие”; “Портрет, по-видимому, уже несколько раз был реставрирован и поновлен и представлял смуглые черты какого-то азиатца в широком платье” и др. Нередко такие единицы не только дают цветовую (номинативную) характеристику описываемого объекта, но и выражают более широкую эмоционально-эстетическую оценку, ср.: “Бакенбарды у него были такого рода, какие и теперь еще можно увидеть у губернских и уездных землемеров, у архитекторов и полковых докторов, также у отправляющих разные полицейские обязанности и вообще у всех тех мужей, которые имеют полные румяные щеки и очень хорошо играют в бостон”.

3. Обнаружено различие функций хроматизмов в данных типах текстов. Использование хроматических единиц в художественном описании всегда направленно на создание определенного образа героя и / или особого настроения у читателя: “Боже, какие божественные черты! Ослепительной белизны прелестнейший лоб осенен был прекрасными, как агат, волосами”. Отбор хроматизмов обусловлен индивидуальным мировосприятием самого автора и его целеустановками. Поэтому в “Петербургских повестях” Н. В. Гоголь часто использует наименование ахроматических оттенков – черный, белый, серый, при помощи которых передает особую атмосферу, царящую в городе. Ср.: “Не правда ли странное явление? Художник петербургский! художник в земле снегов, художник в стране финнов, где все мокро, гладко, ровно, бледно, серо, туманно”. В научных текстах подобные ахроматические единицы используются редко, поскольку введение любых хроматизмов ориентировано только на передачу конкретного “цветового” смысла. Наиболее повторяющиеся в научном тексте хроматизмы – красный, синий, зеленый, желтый. Их частотность свидетельствует о большой популярности теории М. Люшера [Драгунский В.] о “четырехцветном человеке”, в соответствии с которой данные цвета характеризуют четыре основных психо-физических типа.

4. Функциональные особенности использования хроматизмов в текстах различных стилей связаны с определенными частеречными “предпочтениями” в отборе хроматических единиц для каждого типа текстов. Основную роль в передаче цвета в научном тексте выполняют адъективы – оранжевато-красный, темно-синий, оливковый. В художественных произведениях, кроме адъективных хроматизмов, употребляются глаголы, существительные и наречия с семантикой цвета: “ - О, как можно! - воскликнул, закрасневшись, молодой человек во фраке; он еще не смел коснуться ее щекам, они были свежи и оттенены легким румянцем”; “Он ловил всякий оттенок, легкую желтизну, едва заметную голубизну под глазами”.

5. Использование адъективной лексики способствует той точности в обозначении цвета, которая более свойственна научному стилю, чем художественному. Выделены некоторые средства выражения цветовой “определенности / неопределенности”. Широко представленная в художественных текстах “неопределенность” цвета выражается лексически (“разноцветные листики цветов обращались в краски и тени” или “Красный цвет вечерней зари оставался еще на половине неба; еще домы, обращенные к той стороне, чуть озарялись ее теплым светом; а между тем уже холодное синеватое сияние месяца становилось сильнее”), частично указывая только на тон (“темная краска лица указывала на южное его происхождение”; “Вошел полицейский чиновник красивой наружности, с бакенбардами не слишком светлыми и не слишком темными). С другой стороны, встретились хроматизмы, имеют только эмоционально-образный характер (“непостижимо страшный цвет лица”). “Неопределенность” цвета в научном тексте передается исключительно лексическими средствами (“голубоватые оттенки”).

6. Использование хроматизмов, нацеленное только на фиксацию конкретного цветового значения, в научных текстах по хроматике отражает стремление их авторов к передаче цветовой моносемантической “определенности”, ср.: “Выбор красного и черного привлекает людей, стремящихся наверстать то, что, как им кажется, они упустили”. В художественных текстах, напротив, широко распространено использование хроматических полисемантов. Например, хроматизм черный, который исследователи [Вежбицкая, 1997] считают одним из древнейших и семантически наиболее осложненным, в гоголевском тексте передает различные смыслы: собственно цветовое (“Это был стройный человек, лет тридцати пяти, с длинными черными кудрями”), а также ‘плохой, непристойный’ (“Он не смел и подумать о том, чтобы получить какое-нибудь право на внимание улетавшей в даль красавицы, тем более допустить такую черную мысль, о которой напоминал ему поручик Пирогов”), ‘необразованный, непросвещенный’ (“Она, глупая, еще никогда не видела испанского короля. Я, однако же, старался ее успокоить и в милостивых словах старался ее уверить в благосклонности, и что я вовсе не сержусь за то, что она мне иногда дурно чистила сапоги. Ведь это черный народ. Им нельзя говорить о высоких материях”).

7. В научно-популярном тексте хроматизмы часто имеют пояснения и конкретизаторы: “Коричнево-желтый (медовый) объединяет легкость желтого и тяжесть коричневого”, “Лиловый (светло-фиолетовый) успокаивает при тревоге, символизирует интуицию; оказывает мягкое интенсивное воздействие, улучшает зрение” и т. п. В художественном тексте было выделено несколько способов конкретизации хроматизмов. Чаще всего используется образное сравнение (“Белая, как снег, борода и тонкие, почти воздушные волосы такого же серебристого цвета рассыпались картиною по груди и по складкам его черной рясы”; “ …темная грязная улица оканчивалась церковью и монастырской стеною, вспыхивавшим блеском на темно-лазурном небе, с черными, как уголь, кипарисами”), развернутая метафора (“Прекрасны были эти немые пустынные римские поля, усеянные останками древних храмов, с невыразимым спокойством расстилавшиеся вокруг, где пламенея сплошным золотом от слившихся вместе желтых цветков, где блеща жаром раздутого угля от пунцовых листов дикого мака, они представляли четыре чудные вида на четыре стороны”), а также “метафорические” хроматизмы, более точно передающие цветовые характеристики (“Доктор этот был видный из себя мужчина, имел прекрасные смолистые бакенбарды”). Возможно и прямое пояснение, но такие случаи единичны: “Фрак у Ивана Яковлевича (Иван Яковлевич никогда не ходил в сюртуке) был пегий, то есть он был черный, но весь в коричнево-желтых и серых яблоках”). Иногда цвет передается нехроматическими средствами: “Улыбка на лице Ковалева раздвинулась еще далее, когда он увидел из-под шляпки ее кругленький, яркой белизны подбородок и часть щеки, осененной цветом первой весенней розы”; “Как ни поворотит она сияющий снег своего лица – образ ее весь отпечатлелся в сердце”.

Таким образом, анализ единиц хроматической лексики в текстах различной функционально-стилистической направленности (научно-популярных и художественных) показал, что при большем количестве словоупотреблений хроматизмов в научном тексте круг этих единиц уже, а при меньшем количестве словоупотреблений в художественных текстах – значительно шире и разнообразнее. Это объясняется задачами научного текста, который ориентирован на более точную характеристику описываемого объекта, а следовательно, допускает минимальную “неопределенность” цвета. Хроматизмы в художественных текстах выполняют, прежде всего, эмоционально-эстетическую функцию, а передача собственно цветовой характеристики часто не является основной задачей художественного описания. Это подтверждается данными гоголевских текстов, в которых мы обнаружили широкое использование, с одной стороны, образных средств для передачи значения хроматизмов, с другой – хроматических полисемантов.

Библиографический список 1. Бахилина Н. Б. История цветообозначений в русском языке – М.: Наука, 1975. 2. Василевич А. П. Исследование лексики в психолингвистическом эксперименте – М.: Наука, 1987. 3. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание / Пер. с англ. – М.: Русские словари, 1997. – С. 231 – 290. 4. Гоголь Н. В. Скульптура, живопись, музыка // Он же. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 3: Повести; Статьи из сборника “Арабески”. 1835 / Сост., примеч. О. Дорофеева – М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2001. – С. 207 – 211. 5. Драгунский В. Наиболее полное руководство по цветотесту Макса Люшера. 6. Серов Н. В. Античный хроматизм – СПб: Лисс, 1995. 7. Фрумкина Р. М. Цвет, смысл, сходство: аспекты психолингвистического анализа – М.: Наука, 1984. Источники 1. Антропова Т. Интернациональный язык цвета. Часть 1. 2. Гоголь Н. В. Повести // Он же. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 3: Повести; Статьи из сборника “Арабески”. 1835 / Сост., примеч. О. Дорофеева – М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2001. – С. 7 - 204. 3. Драгунский В. Наиболее полное руководство по цветотесту Макса Люшера. 4. Нелюбова М. В. Психология цвета: Авторский курс лекций – Теория и практика.

Вернуться к списку работ